Загадка Филипа Гастона не имеет решений, зато обзавелась трактовками — The Art Newspaper Russia
Эта взбалмошность чувствуется и тогда, когда он говорит на той же лекции о самом неоднозначном аспекте своего творческого перелома — о картинах из серии «Клансмен» (так называют членов Ку-клукс-клана). При этом Гастон ясно давал понять, что белые капюшоны в его работах, помимо прочего, были отчаянным ответом на политику США и признанием его собственного соучастия. Художник отмечал, что после начала работы с этими образами «был не в себе, не мог совладать с собой в течение двух лет».
Колебаниями между беспокойством и экстазом характеризуется вся творческая жизнь Гастона. Посредством живописи он пытался передать дуализм определенности и двусмысленности, знакомого и загадочного — тех черт, которые видел у своих кумиров — Рембрандта и Пьеро делла Франческа. Например, в дискуссии с поэтом Кларком Кулиджем о тайне в живописи он отмечал, что его притягивает глубокая, проникновенная загадочность работ Пьеро делла Франческа. Гастон восторгался тем, что это искусство «просто существует и в то же время трясется, пульсирует, или горит, или движется». Этими же словами можно выразить впечатление и от поздних работ его самого.
