Как вырастить искусство — The Art Newspaper Russia
В Лондоне французский художник Филипп Паррено попробовал себя в качестве биолога: в Турбинном зале Тейт Модерн он создал настоящий биореактор, кишащий бактериями и ставший живым сердцем его сложной инсталляции. Однако первооткрывателем биоискусства Паррено назвать сложно: многие художники уже давно работают в этом направлении.
Пионерами считаются Сюзанн Анкер, Кэти Хай и Эдуардо Кац, больше других известный своей работой 2000 года — флуоресцирующим кроликом, светившимся зеленым светом под ультрафиолетовыми лампами. Из нового поколения стоит особо отметить три имени — Джейден Хастингс, Хелен Пайнор и Шпела Петрич.
Термин «биоискусство» все еще горячо обсуждается, но, как правило, под ним понимают использование живых тканей, организмов и биопроцессов в произведениях искусства. Вот определение из книги Уильяма Майерса «Биоарт: измененная реальность» (2015): «Проще говоря, биоарт привлекает научные инструменты и методы для создания произведений искусства». Сам автор — художник и глава отделения изящных искусств Школы изобразительных искусств на Манхэттене, где имеется собственная биохудожественная лаборатория. Некоторые пуристы утверждают, что биоарт может создаваться только в «мокрой» лаборатории, там, где непосредственно ставятся опыты с биологической материей; другие возражают, что нелабораторные работы, являющиеся результатом научного исследования, также могут быть отнесены к биоискусству.
Хизер Барнетт, художница и преподаватель курса по искусству и науке в Центральном колледже искусства и дизайна святого Мартина в Лондоне, работает с бактериями, слизевиками и каракатицами. Она отмечает невероятный подъем биоарта, скачок разработок в области биотехнологий делает эту форму искусства особенно актуальной. Биоарт, по ее словам, «отражает чаяния и тревоги нашего времени».
Например, потенциалу клеточного роста, который может дать вечную молодость, посвящена работа «Наследственность» (2016) Джины Чарнецки и Джона Ханта, в которой трехмерные портреты дочерей Чарнецки созданы из клеток детей художницы. Работа будет показана на выставке «Вовсе не гравитация» в FACT (Фонд искусства и креативных технологий) в Ливерпуле с 11 ноября по 5 февраля. А художница Анна Думитриу, предпочитающая туберкулезные бактерии, отмечает: «В работе с микробиологическими объектами меня привлекает контраст между их красотой и вызываемым ими страхом и отвращением. Это неведомая могущественная сила — окружающие нас невидимые организмы, которые могут нас изменить или даже убить».
Коллекционеры за биоарт пока не дерутся, по крайней мере сейчас. «Арт-рынок всегда был консервативен, — говорит Хизер Барнетт. — Он не определяет тенденции, он пытается определить рыночную стоимость». В отличие от традиционного искусства, которое можно повесить на стену или поставить на пол, биоарт требует большей заботы. Кроме того, командный характер биоискусства размывает культ уникальности и идентичности художника, которого так жаждет арт-рынок, говорит Барнетт. «Биография художника не менее важна, чем сама работа, потому что в первую очередь продается имя, а потом уже произведение искусства. Арт-дилерам и аукционным домам потребовалось некоторое время, чтобы монетизировать инсталляции, перформансы и цифровое искусство, поэтому я думаю, что в будущем научатся продавать и биоарт».
Роберт Девчич, основатель и куратор организации GV Art London, более десяти лет убеждает крупные музеи в том, что биоарт достоин места в их экспозиции: «Я считаю, это действительно трудно — продать настоящий биохудожественный материал». Девчичу так и не удалось найти покупателя для «Свиных крыльев». Этот проект вывел английскую поговорку «если бы свиньи могли летать» на совершенно новый уровень: художники сконструировали и вырастили крылья, используя ткани живой свиньи. Идею реализовала Tissue Culture & Art project (TC&A), созданная Ороном Каттсом и Йонат Цурр. Сейчас GV Art London предлагает фотоотпечатки ограниченного тиража с изображением раскрашенных свиных крыльев, изготовленных TC&A в 2011 году, за £5 тыс.
