Александр Юликов: «Я согласен, что делаю медитативное искусство» — The Art Newspaper Russia
Как вы пришли к абстракции, ведь вы начинали в 1960-е с фигуративных работ в экспрессионистской эстетике?
Да, у меня много фигуративных работ, которые я не прекращаю делать с 1960-х годов. Их можно разделить на несколько тем: «Ню», «Головы», «Урбанистические мотивы», вдохновленные Нью-Йорком, и «Библейские сюжеты». Это же относится и к моей графике: офортам, шелкографии и рисункам.
Свою же первую небольшую абстрактную работу, которая сейчас хранится у меня, я написал в 1957 году, когда мне было 14 лет. Она ближе всего к Паулю Клее, о существовании которого я тогда не подозревал и заметил это сходство спустя полвека. Тогда я учился в Московской средней художественной школе при Академии художеств СССР. Школа находилась в Лаврушинском переулке, прямо напротив Третьяковки. И когда моего отца направили на работу в Китай и вся семья уехала на два года, я остался в Москве и жил в интернате, который находился на верхнем этаже школы. Уже тогда я очень любил русский футуризм, знал наизусть «Облако в штанах» Маяковского. Каждый день после уроков ходил в Третьяковскую галерею. Там познакомился с одной молодой сотрудницей, и она пускала меня в запасник, где хранился запрещенный тогда «формализм» — работы Казимира Малевича, Василия Кандинского, Наталии Гончаровой, Михаила Ларионова, Марка Шагала и других художников русского авангарда. Еще в школе я хорошо знал модернистское искусство, что в те годы было, согласитесь, необычно. Я не искал свой путь — он у меня был.
Наши критики еще с 1970-х называют вас единственным русским минималистом. Вы согласны с таким определением вашего творчества?
Во всяком случае, это лучше, чем когда меня называют постсупрематистом, даже в заглавии моей персональной выставки, которая состоялась в 2017 году в Московском музее современного искусства, — «Александр Юликов. Постсупрематизм». Можно, конечно, всю геометрическую абстракцию сводить к Малевичу и Мондриану. Когда искусствовед или критик рассматривает мое искусство, он ищет аналогии — отсюда и мнение, что Юликов произошел от Малевича. Но я не происхожу от него. Более того, я не происходил, как многие считают, и от американского искусства, хотя оно мне близко, как и Малевич. Некоторые из моих работ обращены к Малевичу, как, например, мой «Черный квадрат» (1983), состоящий из четырех частей, одна версия которого находится в Музее Циммерли, другая в Третьяковской галерее, или как «Черный квадрат в манере пуантилизма» (2007). Но вообще художники не размножаются почкованием.
