Жизнь после ЦДХ

«Вы на Репина? Вход с другой стороны». Этой фразой встречает посетителей охрана бывшего Центрального дома художника, помещения которого с апреля перешли в ведение Третьяковки. Если не спросят о Репине на входе, кассир задаст этот вопрос наверняка: два входа – два билета. После реконструкции, начать которую обещают в 2022–2023 гг., а закончат не раньше 2027-го, вход сделают общий, а две половины здания соединят внутренними переходами. Пока же успели расчистить три этажа, освободив залы, по словам директора ГТГ Зельфиры Трегуловой, «от позднейших некапитальных наслоений и временных стен, образующих пространство коммерческих галерей». Успели установить современную систему пожарной сигнализации – старая пришла в негодность – и охранной, которой не было. С этим галерее помог частный Музей AZ, чьей выставкой «Свободный полет» и открылось Западное крыло.

Говоря о безусловном памятнике эпохи модернизма, надо понимать, что это был долгострой, растянувшийся на 20 с лишним лет. В 1956-м было принято решение о строительстве двух зданий – для ГТГ, чтобы выселить ее из Лаврушинского, и Союза художников СССР. В 1963-м архитекторы Николай Сукоян и Юрий Шевердяев закончили проект уже единого объекта, в 1965-м начали строить. А открыли ЦДХ только в 1979 г. Экономили на всем, бюджет постоянно урезали, и в конце концов мы получили то, что имеем: в здании на 40 000 кв. м один, причем пассажирский, лифт.

На Крымском Валу в итоге экспонировали XX век – авангард и соцреализм. А ЦДХ в конце 1980-х стал продвигать современное искусство во всех его проявлениях, от кино, джазовых и рок-концертов до выставок, и каких! Говоря о будущей реконструкции, директор ГТГ вспоминает о проходивших в ЦДХ выставках Раушенберга, Бэкона и Кунеллиса: «Они полагали, что все это происходит в здании Третьяковской галереи, и Раушенберг подарил музею свои работы».

Трегулова признается, что «до масштаба тех выставок нам сегодня не дотянуться». На то много причин – до уровня популярности России в мире в перестройку нам не допрыгнуть даже при более благоприятном политическом раскладе. Но будущий апгрейд галереи заранее впечатляет: за проект взялось бюро ОМА-АМО голландского архитектора Рема Колхаса, фаната советского модернизма, уже превратившего заброшенный ресторан в музей современного искусства «Гараж». Его партнером в России выступает бюро Владимира Плоткина «Резерв». В помощь Колхасу наследники Сукояна передали музею его архив. К разработке проекта приступят, как только будет завершено обследование здания, а к реконструкции – после ввода в строй здания галереи на Кадашевской набережной: оно должно быть закончено в 2021 г. На Крымском же со временем помимо экспозиции появится место для запасников и открытого хранения, там будет устроен, по словам директора музея, «масштабнейший образовательный центр с огромным залом-трансформером».

Пока же после монтажа в бывшем ЦДХ систем сигнализации необходимо будет поэтапно поменять во всем здании электропроводку, а в залах, где осенью откроется главный проект Московской биеннале современного искусства, установить климат-контроль. И то и другое планируется сделать на спонсорские средства.

Антресоль справедливо отдают Московскому музею дизайна, бездомному с момента своего изгнания из Манежа. На третьем этаже будет устраивать выставки Союз художников России, правопреемник упраздненной Международной конфедерации союзов художников: таким образом, в отношениях с бывшими владельцами ЦДХ достигнут компромисс.

В мае 2020 г. можно ожидать здесь большую выставку современного индийского искусства – Трегулова призналась, что надеется увидеть среди экспонентов Шилпу Гупту, чья инсталляция поразила ее в мае на Венецианской биеннале. Потом нас ждет «Единство в разнообразии» – проект, посвященный искусству Европы и России последних 30 лет. Поддержанная президентами ФРГ и Франции, эта выставка откроется осенью будущего года в Москве, а потом попадет в Берлин и Париж. Российских художников в проекте больше, но среди западных будет, в частности, Ансельм Кифер.

Учитывая все вышесказанное, уже не кажется странным, что Третьяковская галерея, много лет настаивая на нехватке площадей, открыла новые залы не своей, а чужой выставкой. Причем выставкой не новой – если экспозиционно «Свободный полет» разработан специально для ЦДХ, то содержательно это три старых проекта Музея AZ. И не столько крыша их объединяет, сколько тема – нонконформизм в искусстве как способ деятельного сопротивления – и герой: вся трилогия посвящена Андрею Тарковскому, чье творчество здесь рифмуется с работами художников, составивших цвет неофициального советского искусства. Она изначально придумана для показа вне Музея AZ.

«Предвидение», первая из выставок, объединила «Сталкер» (1979) Тарковского с «Паническим реализмом» Петра Беленка. Хочется сказать, футуристическим реализмом: в этих написанных на оргалите вещах 1970-х живописец, родившийся в деревне под Чернобылем, непонятным образом предсказал катастрофу, которая случится в 1986-м.

За «Предвидением» идет «Прорыв в прошлое» (2017), где кадры и видеофрагменты «Андрея Рублева» (1969), иногда композиционно повторяющие сюжеты обожаемого Тарковским Брейгеля, демонстрировались вместе с рельефами и графикой Дмитрия Плавинского. В Новом пространстве Театра наций, где проект был показан впервые, казалось, что Плавинского больше, чем Тарковского, а религии больше, чем искусства.

Вертикальные образы от пола до потолка превращали зал в подобие церкви, отчасти принижая масштаб режиссера и упрощая идею фильма. Не просто же так вовсе не о «Рублеве», а о «Сталкере», снятом по мотивам «Пикника на обочине» братьев Стругацких, Анджей Вайда сказал, имея в виду Тарковского, что он «снял первый русский религиозный фильм».

А тут все наоборот – гигантское пространство (вся выставка занимает 3500 кв. м) позволяет сесть и посмотреть любую из девяти новелл «Андрея Рублева», вчитаться в стенограммы худсовета и дневниковые записи. И отдельно посмотреть работы художников, обнаружив рифмы, которые тем очевиднее, чем меньше нас стараются на них навести.

Третий проект – единственный, который москвичи не видели, – «Новый полет на Солярис», показанный в 2018 г. во Флоренции и объединивший, соответственно, «Солярис» (1972) с работами разных художников-шестидесятников: помимо упомянутых, это Зверев, инициалами которого назван музей, Краснопевцев, Соостер, Мастеркова, Немухин, Яковлев, Целков, Янкилевский, Инфанте, Неизвестный. Каждый из них так или иначе преодолевал тотальные запреты советской эпохи, поэтому формула «советский ренессанс», придуманная для всей этой плеяды автором выставки (и куратором Музея AZ) Полиной Лобачевской, не кажется удачной. Все же он антисоветский. «Советский ренессанс» намекает, что в империи зла ренессанс возможен, но соглашаться с этим и есть конформизм.

Эти кино и живопись – антисоветские по сути, даже без прямого идеологического посыла, уже потому, что проблема нравственной стойкости и сопротивления злу пронизывает творчество всех героев. А «советский ренессанс» звучит благостно и выглядит очередной попыткой примирения с конформистами всех эпох. Хотя приурочена выставка, между прочим, к годовщине важнейшего акта сопротивления – 45-летию Бульдозерной выставки. На дату намекает настоящий бульдозер, установленный на время «Свободного полета» перед входом в ЦДХ.