Замужем за метафизикой — The Art Newspaper Russia
Для каждого из них двоих 1917 год стал по-своему переломным. Художник Джорджо де Кирико (1888–1978), находясь в военном госпитале в Ферраре, вместе с Карло Карра придумал «метафизическую живопись», положившую начало «возврату к порядку» в европейском искусстве. А Раисе Гуревич (1894–1979) этот год предвещал другие перемены. Дочь богатого промышленника, мечтавшая о карьере балерины в Петербурге, после революции покинула родину вместе с молодым мужем — режиссером Георгием Кролем, учеником Всеволода Мейерхольда. Обосновались они в Германии, но в 1920-м, путешествуя по Италии, влюбились в эту страну. Из той поездки Раиса увезла множество фотографий, осваивая мастерство, которое через много лет пригодится ей в профессии археолога.
Михаил Ларионов и Наталия Гончарова представили чету Кроль — Гуревич хозяйке литературно-художественного салона в Риме Ольге Синьорелли. «Это письмо передает Вам Георгий Кроль, — писала Гончарова. — Он петербуржский и московский режиссер (metteur en scene). Я думаю, что Вам будет интересно с ним познакомиться, как и за его собственные качества, так и потому, что русский театр последние годы стоял на очень высокой ступени». В доме Синьорелли бывали художники, писатели, актеры: Гордон Крейг, Филиппо Томмазо Маринетти, Филиппо де Пизис, Луиджи Пиранделло, Огюст Роден и весь культурный свет русской эмиграции. Дружба с Ольгой открывала многие двери.
В Италии у Кролей были и другие важные знакомства — с семьей туринского мецената Риккардо Гуалино, компаньона отца Раисы в дореволюционном Петербурге.
Летом 1920-го пара вернулась в Берлин, где обоих ждала работа в кино. Раиса писала новой подруге: «После Италии тут такая тоска, так все печально и однообразно, что сердце невольно рвется туда. Как в лермонтовском стихотворении ангел, услышавший райские песни, не мог слышать земных песен, так и я не могу помириться с Германией».
Ни бурная художественная жизнь Веймарской республики, ни сотрудничество с известным режиссером-экспрессионистом Робертом Вине не смогли убедить Кролей отказаться от их итальянской мечты. В декабре 1923 года супруги снова оказываются на Апеннинском полуострове; Раиса начинает вести дневник путешествий. «Поездка из Сорренто в Амальфи, — свидетельствует ранняя запись, — одно из самых сильных впечатлений моей жизни, поездка, могущая сделать человека счастливым на долгие дни воспоминаний». В августе 1924-го чета перебралась в Италию, которая, однако, не оказала им теплого приема.
В составе труппы театра «Золотой петушок» (Le Coq d’Or) они выступали в городских театрах и на площадях, совершили турне по Тунису, затем — по Амальфитанскому побережью. Успех театра был весьма скромным. «Torre Annunziata — самый грязный город, — писал Георгий Кроль Ольге Синьорелли, — который я видел во всем свете. Гостиниц нету. Живем мы на частных квартирах. Холодно, сыро, неуютно. И даже солнце, то же солнце, что так ласково греет в Sorrento, здесь не показывается. Театр наш в материальном положении влачит жалкое существование».
