Жизнь портретиста, преподнесенная в формате оперы — The Art Newspaper Russia
Книга разделена на четыре главы в соответствии с основными этапами жизни художника: «Ранние годы: Антверпен и Лондон», «Путешествие в Италию: Генуя, Рим и Палермо», где подробно рассказывается о пребывании на Апеннинском полуострове и возвращении домой, «Антверпен, Брюссель и Гаага» о 1627–1632 годах и, наконец, последнее десятилетие жизни — глава «Последние годы в Лондоне». Такое разделение может кому-то из читателей показаться упрощенным, но это прекрасный способ понять развитие искусства ван Дейка. Финальная глава буквально потрясает: она посвящена периоду славы живописца, когда он стал «главным художником на постоянной службе Их Величеств», свидетелем жизни целого поколения аристократов накануне гражданской войны.
Каждую из глав автор преподносит будто акт пьесы, или, вернее, оперы, посвященной великому портретисту.
Неудивительно, что Уайт обращается к музыкальным отсылкам. Например, в «Портрете семьи Ломеллини», написанном в Генуе около 1626 года, он находит «элемент большой оперы — напоминание о Беллини и Доницетти, словно Ломеллини, уподобившись действующим лицам, разыгрывают свое представление в величественном зале».
Уайт серьезно отнесся к отбору портретов. Его работа — своего рода антология наиболее типичных изображений, которые помогают читателю ориентироваться в творчестве живописца и знакомят с его заказчиками. Книга сделана столь же превосходно и продуманно, как само искусство ван Дейка. Большинство портретов описано емко и мастерски. К примеру, «Портрет короля Карла I на охоте» назван «самым романтическим изображением короля из тех, что существуют», тогда как портрет Франсуа Ланглуа «отличается тем, что это единственный портрет ван Дейка, где можно разглядеть зубы позирующего».
Монография открывается автопортретом ван Дейка и завершается его последним известным произведением, где он изобразил самого себя, и «было бы трудно найти более красноречивое изображение усов, передающих умственное и физическое здоровье натурщика». На протяжении всей книги автор словно воздает почести этой «нервной, рафинированной и восприимчивой художественной натуре»
