На охоте. Часть 2. «Вылазка»
Александр Карповецкий
НА ОХОТЕ
рассказ, часть вторая
ВЫЛАЗКА
В Твери сделали остановку, сбросились по полторы тысячи и закупили провизии, включая чай – чёрный для мужиков и зелёный – для Марии.
— Сто восемьдесят отмахали, осталось сто тридцать, и будем на месте, — говорит на стоянке супермаркета Василич, повеселевший к этому времени. — Километров через семьдесят – святой источник, остановка, — набираем воду. У кого какая имеется тара, вся сгодится. Эта святая вода. Она может стоять годами, и при этом не позеленеет и не испортиться. Я всегда, когда еду на дачу, беру с собой фляги, баклажки. По коням, мужики!
Мне было приятно, что Василич совсем оттаял. Через час подъехали к указателю со стрелкой, показывающему направление к источнику. От дороги он находился метров за сто, в низине, вымощенный камнями. Из-под земли била вверх, метра на два с половиной, холодная струя, падала на камни, рассыпаясь мелкими брызгами и водяной пылью. В ясный солнечный день этот природный фонтан играл всеми цветами радуги. Сожалел, что не удалось полюбоваться этой красотой родной природы днём. Быстро наползали сумерки; заканчивался последний апрельский день.
Кроме Григория, выгуливающего на обочине дороги своего ризеншнауцера, все мы запаслись святой водой и собрались у машины нашего ведущего штурмана. Курили, балагурили.
— Километров через пять поворачиваем направо, на грунтовку. До базы останется шестьдесят три кэмэ, плюс триста пятьдесят метров. Думаю, дорога высохла, часа за два доедем. На дворе – лето, пацаны! — Бодрым, весёлым голосом вещал Василич, будто и не было накануне никакого недовольства организацией охоты. — Вспомните, пятнадцатого в Москве ещё лежал снег, — говорил он, — в двадцатых числах его днём с огнём уже было не найти, а с двадцать пятого — началось лето. После зимы – сразу лето. Ну что, по коням, мужики? – Василич бросил на обочину, себе под ноги окурок, и носком ботинка долго елозил его, пока не сравнял с землёй. Бывалого охотника замечаешь по таким, казалось бы, мелочам. Но окурок на охоте совсем даже не мелочь, от него могут за так выгореть десятки, сотни гектаров леса или хлебных полей. Настроение у моего знакомого, по мере приближения к его даче, уже достигало своего апогея.
Съехали на грунтовую дорогу, резко сбавив скорость. Включаю фары и сразу замечаю заброшенные, невспаханные поля. Светлая сухая трава да высокий темно-коричневый бурьян, встающий плотной стеной по обе стороны дороги. Запустение и разорение, словно на этой плодородной земле уже много десятилетий не жили люди, или по ней прошла «мамаева» орда. В сорок шестом, после большой и страшной войны и то не было такого! — думал я. — Почему никто не бьёт в набат, не снимает об этом страшные фильмы и ежедневно не показывает их по телевизору, — вместо пошлых «Дом – 2» и им подобных?! Русская катастрофа! Тяжело вздыхаю, скрежеща зубами…
Стемнело. Далее проехали несколько темных деревень. Перекошенные, чёрные дома с заколоченными дверями и ставнями. Они походили на большие безжизненные призраки, опустившиеся на землю пугать и днём, и тёмными ночами, попавших в эти края людей.
Мои мысли разделяли и пассажиры.
— На пять деревень – ни одной живой души! Кошмар! Как повымерли все! – С горечью и болью восклицает Александр, мой сосед по даче, работающий помощником судьи в городе Домодедово. Его джип стоял в ремонте, и он напросился ко мне в машину, доехав до моего дома на старой ржавой «шестёрке».
— Старики умерли, а многие поехали жить к детям в город или на дачу. Молодёжь уже давно, ещё с семидесятых, начала уезжать из деревень. С девяностых же, как власть прошлась катком по колхозам и совхозам, сёла повымерли.
— Ясно дело. Не стало работы, и русская деревня умерла. Ты прав, — говорю своему соседу.
— Хоть бы в одном доме увидеть свет, одну живую душу встретить, не так бы кошки на душе скреблись. Я — уехал, в своё время из деревни, там у нас такая же картина. – Выплёскивает также свою боль и пятидесятилетний Григорий. Он сидит сзади, а Лис лежит неподвижно на сидении. Его продолговатая голова покоится у хозяина в ногах. Нашему меньшому «брату» от чего-то нездоровиться: не привык он, как человек, переносить многочасовую езду в душной машине. Григорий был сильно расстроен: он, наверное, подозревал, что его питомец что-то плохое съел.
Проехали ещё две деревеньки. В одной из них нам встретился на дороге «Москвич-2140», и я ему посигналил, от радости. В другом селе мы увидели — наконец-таки! — свет, да не в одном доме – сразу в двух! Там же, на обочине дороги, в свете автомобильных фар встретили даже и живую душу – мужика, стоящего на одном месте и покачивающегося. Втроем, мы, одновременно, засмеялись. А впору было бы заплакать.
***
(продолжение следует)
