Дебюты определили содержание Недели высокой моды

Недели высокой моды в Париже проходят дважды в год, в январе и июле, круг покупателей – наряды стоят от $10 000 до $150 000 – максимум несколько сотен человек; платья с дефиле в продажу не поступают. Модных тенденций, как их понимают торговцы готовым платьем, шоу высокой моды не формируют и не отражают. Для продаж красивые и дорогостоящие дефиле не слишком необходимы.

Маркам, клиентам и зрителям они нужны для другого. Во-первых, чтобы одним продемонстрировать, а другим понять максимум, на который способна модная индустрия, и в мастерстве, и в идеях. А во-вторых, чтобы уловить вектор развития моды: в таком концентрированном сегменте, как от-кутюр, любые движения заметны сильнее, чем на колоссальном рынке готового платья.

Самыми показательными на сей раз стали дефиле, которые можно считать дебютами.

Одними из самых интересных для прессы и зрителей показов в этом сезоне стали Chanel и Fendi, где прежде творил Карл Лагерфельд. После его смерти в феврале бразды творческого правления перешли соответственно Виржини Виар и Сильвии Вентурини Фенди, показавшим сейчас свои первые коллекции высокой моды.

Первой вышла Виржини Виар, проработавшая в Chanel с великим маэстро почти 30 лет. Фоном для своей работы она решила сделать декорации библиотеки, которые оформили в Гран-Пале, традиционном месте дефиле марки. Виар показала коллекцию очень сдержанную и даже непривычно строгую – после экспрессии Лагерфельда. Модели с минимумом макияжа и с волосами, завязанными в простые хвосты, были одеты в длинные платья и твидовые пальто, буржуазные юбки и широкие брюки в стиле 1930-х гг., которыми прославилась основательница дома Габриэль Шанель. Почти все – за редким исключением – синего, черного или серого цвета. Украшений и украшательств почти не было: вместо любимых Лагерфельдом вышивки пайетками и стеклярусом, ниток жемчуга в несколько рядов и отделки перьями – серьги (на некоторых моделях) или контрастные пуговицы.

В последние годы у многих модных блогеров и поклонников современной ироничной моды стало популярно ругать Лагерфельда – за «старомодность», «однообразие», «самоповторы» и т. д. Но при сравнении его работ с работами Виар заметно, что Лагерфельда отличали исключительные жизнерадостность, смелость, риск, легкость исполнения. Он не боялся переборщить, лихо резал силуэты и экспериментировал с чем попало – стилями, цветовыми сочетаниями, формами и т. д.

Одежду Виар не повернется язык назвать старомодной, но непосредственности и искрометной сказочности Лагерфельда нет. Она шикарная, выдержанная, цельная и элегантная, но, например, смелости и чувства юмора там маловато. Часть модных критиков считает, что это и хорошо: показанная коллекция гораздо ближе к наследию Габриэль Шанель, чем многое из того, что делал Лагерфельд. Пока ясно одно: работать после мастера масштаба Лагерфельда – испытание и Виар еще предстоит сформировать собственный почерк и вписать его в коды Chanel.

Шоу Fendi также стало поиском ответа на вопрос, есть ли жизнь после Карла. Дефиле, которое прошло в Риме у стен Колизея, организаторы посвятили ушедшему модельеру. В его честь Сильвия Вентурини Фенди создала 54 образа – по одному на каждый год сотрудничества Fendi с Лагерфельдом. Здесь декоративности и красок было заметно больше, чем у Виар: шифоновые блузы с мраморными рисунками, полупрозрачные юбки и брюки, блестящие ткани и вышивка.

Но разница все равно чувствуется, и не только на уровне дизайна, но и концептуально. Например, в первой коллекции кутюр, которую Лагерфельд создал для Fendi в 2015 г., каждый образ включал предмет из меха – от аксессуаров до пальто. И несмотря на очевидные усиливающиеся антимеховые настроения, Лагерфельд не сбавлял темпов и позже: пока другие марки одна за одной стали отказываться от меха, Лагерфельд мог себе позволить не идти вместе со всеми.

В представленной же коллекции натурального меха стало заметно меньше, а часть моделей выполнена из меха искусственного. Хотя и это можно рассмотреть по-разному: и как уступку общественному давлению, и как шаг вперед.

Параллельно с коллекциями одежды в Париже представляют и коллекции высокого ювелирного искусства. И в этой части выделяются дебютная коллекция Gucci и первая работа нового художественного директора ювелирного департамента Louis Vuitton Франчески Амфитеатроф.

Gucci совместила представление высокоювелирной коллекции с открытием бутика на Вандомской площади в Париже. Амбиции марки ясны: она ставит себе целью преодолеть символический рубеж в 10 млрд евро оборота (покорившийся пока только Chanel), объявил в конце прошлого года на встрече с инвесторами гендиректор марки Марко Бицарри. И ювелирное искусство видится в этом деле помощником, уверен владелец Gucci Франсуа-Анри Пино. «Необычайно богатая и совершенно уникальная вселенная Алессандро Микеле хорошо себя зарекомендовала. Украшения, которые он создаст для Gucci, естественно, займут свое место на рынке», – предсказал Пино, объявляя о запуске коллекции в интервью Le Figaro. Существенная часть продаж Gucci приходится на миллениалов, и, создавая украшения, компания очевидно ориентируется на них же – «уникальная вселенная Алессандро Микеле» в дорогих украшениях проявлена столь же бескомпромиссно, как и в коллекциях одежды.

Для коллекции Hortus Deliciarum Микеле придумал более 200 украшений. Крупные и яркие, они отражают любимые Микеле художественные мотивы: броские камни, яркие цвета, львы, тигры и змеи как основной декоративный элемент. Стоимость каждого украшения в коллекции составляет от 50 000 до 800 000 евро, пишет The New York Times. С этой точки зрения миллениалы не кажутся самой очевидной целевой аудиторией, но, видимо, безусловный коммерческий успех обновленной Gucci позволяет руководству компании придерживаться выбранной стратегии.

Франческа Амфитеатроф возглавила ювелирное направление Louis Vuitton в апреле прошлого года, до этого она работала арт-директором Tiffany & Co.

Свою первую в новом качестве коллекцию высокого ювелирного искусства Амфитеатроф назвала Riders of the Knights и посвятила ее фантазиям на тему Средневековья, сочетая в дизайне камни большого веса, рыцарские символы и геральдические гербы. Крупных украшений и здесь немало, но выполнены они в принципиально отличном от нарочитого кича и иронии Микеле стиле. Броскость и размер камней и самих украшений в большинстве случаев уравновешены тонкой выделкой: например, детали колье-чокера, стилизованного под защищающие горло доспехи, скреплены таким образом, что оно получилось гибким и лежащим на шее практически как ткань или кожа. Описывая коллекцию, Амфитеатроф говорит, что она рассказывает о силе и могуществе средневековых героинь, а созданные украшения видятся ей символами женской решимости и независимости. Понятно, что это скорее метафоры, но очевидно, что созданные драгоценности на самом деле больше отражают именно эти ценности, а не «вечную молодость».

К моменту презентации коллекции Louis Vuitton изготовила 50 украшений. Все они были раскуплены постоянными клиентами марки еще до появления их фотографий в прессе.