Климатический кризис: культура погибнет вместе с человечеством — The Art Newspaper Russia
В Глазго прошла 26-я Конференция сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата (КС-26). Ее целью было адаптировать условия Парижского соглашения по снижению содержания парниковых газов в атмосфере и ограничению роста глобальной температуры, которое в 2015 году подписали 196 стран. Тот договор рассматривался как важная веха на пути к предотвращению климатического кризиса, но коллективное чувство ужаса с тех пор резко возросло. Недавний опрос 10 тыс. молодых людей в возрасте от 16 до 25 лет по всему миру, проведенный британским Университетом Бата, показал, что 56% из них считают, что человечество обречено.
Результаты КС-26, состоявшейся в начале ноября, ее председатель, член британского кабинета министров Алок Шарма, назвал «хрупкой победой». В итоговом документе конференции ООН, как сообщает ТАСС, впервые в истории прописан призыв сократить использование угля, хотя и не отказаться от него. Кроме того, в Климатический пакт Глазго вошло предложение пересмотреть вклады отдельных государств в борьбу с изменением климата уже к концу 2022 года. Были достигнуты договоренности отдельных групп стран о защите лесов, сокращении выбросов метана и ускоренном внедрении зеленых технологий. Впрочем, эксперты считают, что принятые формулировки чересчур мягки, а борьба с климатическими изменениями ведется слишком медленно, чтобы быть успешной.
Материальное и культурное наследие человечества находится под угрозой из-за экологического бедствия, которое стало привычной частью жизни. Исторические здания и города, археологически значимые и священные места, целые культурные ландшафты подвергаются опасности вследствие штормов, наводнений, оползней и лесных пожаров. Еще опаснее то, что рост температуры и влажности вызывает разрушение каменной и кирпичной кладки и коррозию металла, ускоряет распространение грибка и насекомых.
Нематериальная культура подвергается неменьшему риску. Культуры, обычаи и языки исчезают в результате голода, массовой миграции и гражданских войн, которые, в свою очередь, нередко спровоцированы засухой и повышением уровня моря. Конфликты в Сирии и Судане, например, отчасти обусловлены «климатическими войнами», разжигаемыми миграцией из пострадавших от засухи регионов туда, где условия и так были напряженными.
В густонаселенных городских районах — скажем, Майами или Нью-Йорке — объекты культурного наследия подпадают под более эффективные, комплексные защитные стратегии. В изолированных районах, расположенных в уязвимых местах, проблемы могут быть куда серьезнее, а комплексные подходы требуют огромных ресурсов. Но и эти усилия окажутся сизифовыми, если не бороться с ухудшением климатических условий при помощи скоординированных действий всего человечества.
Тем не менее, согласно отчету ТАСС, формулировки насчет использования угля и ископаемого топлива претерпели по ходу КС-26 примечательную трансформацию. Изначально странам предлагалось «ускорить поэтапный отказ от угля и производных ископаемого топлива». Затем эта формулировка была смягчена до «поэтапно отказаться от энергии на основе неослабленного угля (сжигаемого на электростанциях, оснащенных появляющимися сейчас технологиями улавливания и захоронения углекислого газа. — TANR) и неэффективных субсидий ископаемого топлива». В самый последний момент Индия (с долей угля около 70% в ее энергобалансе) не без поддержки Китая (около 57%) настояла на дальнейшем смягчении формулировки — вместо «поэтапного отказа» появилось «поэтапное сокращение» использования угля. (В структуре энергобаланса России уголь занимает 12%, это третье место после газа и нефти.) Была добавлена оговорка про «адресную поддержку самых бедных и самых уязвимых» стран.
В нынешней ситуации нелегко определить ответственность культурного сектора или его руководителей, чья задача — защищать материальную и нематериальную культуру. Неспособность национальных правительств предложить убедительный план действий, трудности с достижением консенсуса в научном сообществе о взаимосвязи климатических причин и следствий, несогласованная работа отдельных институций — все это привело к тому, что действия, направленные на защиту культурного наследия от изменений климата, выглядят довольно хаотическими.
Существует множество экспертных и отраслевых организаций: ЮНЕСКО, Международный совет музеев, Международный совет по сохранению памятников и достопримечательных мест, которые занимаются этими вопросами. Многие небольшие некоммерческие организации консультируют культурное сообщество по вопросам устойчивого развития. Но разрыв между риском для нашего коллективного наследия и масштабом и характером реакции общества, на которое возложена обязанность по его сохранению, остается огромным.
Понимая все это, художники изо всех сил стремились привлечь внимание к изменению климата и конференции КС-26. Например, американская художница Агнес Денес с помощью местных рыбаков установила в Венецианской лагуне флаг с надписью «Будущее хрупко, обращаться осторожно!». Известный своими экологическими акциями (такими как глыбы гренландского льда, оставленные таять у Тейт Модерн в Лондоне) Олафур Элиассон представил на конференции снятый вместе с активистом Куми Найду фильм о том, как миры искусства и активизма могут вместе помочь обуздать климатический кризис. Кроме того, Элиассон сотрудничал с шотландским художником и поэтом Робертом Монтгомери, чья световая инсталляция, показанная в Глазго, призывает «закончить угольный период, спасти рай и жить благодаря Солнцу». Она состояла из 1 тыс. ламп на солнечных батареях Little Sun (Элиассон разрабатывал проект «Маленькое солнце» в течение последних десяти лет, доставив 1,5 млн подобных ламп людям, живущим без электричества в Африке к югу от Сахары). В начале ноября художница Дженни Хольцер в течение нескольких ночей проецировала на фасад Тейт Модерн отрывки из речей климатических активистов, в том числе Греты Тунберг, чей текст гласил: «Если мы решим действовать сообща, наши возможности безграничны».
Как высокая температура, дожди и ветер, наводнения и засухи разрушают памятники культурного наследия
