Ковер занял свое место

У ковра важное значение в истории мировой культуры. Коврами украшали полы, стены и потолки. Красная ковровая дорожка использовалась для особых случаев еще два тысячелетия назад, когда греки раскатывали ее, чтобы приветствовать своих воинов. Еще один захватывающий образ – путешествие на волшебном ковре-самолете: последний фильм про Аладдина студии Disney собрал более $1 млрд в мировом прокате.

Ковры вдохновляют и современных дизайнеров и даже становятся поводом для дерзкого сотрудничества. Чего стоит кичевый мерч от рэпера Томми Кэша и дизайнера Рика Оуэнса. Другой пример – коллекция домашнего декора для IKEA, выпущенная два года назад основателем бренда Off-White дизайнером Вирджилом Абло. Его знаменитая коллаборация Virgil Abloh x IKEA – MARKERAD наделала шума еще до старта продаж, а заветный зеленый коврик, стартовая цена которого начиналась с $300, хотел купить едва ли не каждый. Но не каждый смог. В результате самые отчаянные готовы были отдать за раритет в десятки раз больше, и стоимость коврика могла доходить до $10 000.

Впрочем, эта сумма не идет ни в какое сравнение с рекордом, установленным в 2014 г. на аукционе Sotheby’s в Нью-Йорке. Тогда на торгах анонимный покупатель за баснословные $33 765 000 приобрел ковер, принадлежавший американскому сенатору, коллекционеру и меценату Уильяму Кларку (кстати, помимо любви к дорогим вещам и попытки купить место в сенате Кларк прославился тем, что Марк Твен называл его «самым отвратительным существом, которое республика произвела со времен твида»). И это при том, что стартовая цена ковра составляла «всего» $5 млн. «Я предполагала, что за него можно будет выручить от десяти до пятнадцати миллионов», – удивлялась тогда старший консультант Sotheby’s Мари Жо Отси. Раритетный ковер, оцененный в итоге почти в $34 млн, размером 269 х 200 см, с классическим узором «ваза» в центре и серповидными листьями по краям предположительно изготовлен в городе Керман по особому заказу в середине XVII в.

Всемирная история ковра началась в Древнем Египте в XIV в. до н. э., о чем свидетельствуют многочисленные археологические раскопки. В некрополе Бени-Хасан, расположенном на восточном берегу Нила, была обнаружена фреска X в. до н. э., запечатлевшая двух девушек за ткацким станком. А самый древний из сохранившихся до сих пор ковров – ворсовый, ему 2500 лет – находится в Государственном Эрмитаже в Санкт-Петербурге. Глядя на него, понимаешь, как много уделялось внимания проработке орнаментов и деталей ковров, какое значение они имели еще в то время и почему уже тогда стоили так дорого.

«Ковер задавал тон всей комнате», – говорит один из героев фильма «Большой Лебовски», и с ним трудно не согласиться. По определенным символам, узорам и орнаментам можно было определить не только регион происхождения и «родословную» ковра (а заодно, возможно, и его владельца), но и прочесть целые зашифрованные послания, которые приобретали настоящий сакральный смысл. Не зря в культуре Востока ковер становился главным героем различных сказок, поэм, легенд и преданий. Вспомнить хотя бы знаменитые сказки Шахерезады из «Тысячи и одной ночи» или известный на весь мир ковер Аладдина.

Магия ковра связана не только с его особой энергетикой – даже цвет и узор, помещенный на него, имеют огромное значение. Например, цветы и зеленые листья символизировали красоту жизни, исполнение желаний и чистоту намерений, а изображения, скажем, стручков жгучего перца или цветов репейника с колючками, несмотря на всю негативную коннотацию, приравнивались к мощным оберегам от недоброжелателей и бед.

Изначально ковры выполняли преимущественно практическую функцию – кочевым племенам они служили идеальным предметом быта. В частности, они помогали пережить холода. Но не только. Ковры использовались буквально повсюду – в качестве подстилок для сна, для занавесей, в них складывали другие вещи при перевозке и т. д.

Что касается России, то, как писал историк Костомаров, «в домашнем устройстве у русских заметен был обычай укрывать и покрывать. В порядочном доме полы были покрыты коврами, у менее зажиточных – рогожами и войлоками». Чаще всего ковер помещался на самое видное место над кроватью, а также стелился на пол.

Эстетической составляющей ковров внимание стало уделяться значительно позже. Но по меньшей мере с конца XIX в. отмечается рост интереса к ним. Более того, они становятся для художников одним из способов выражения своего взгляда на мир. Например, знаменитый английский художник и дизайнер Уильям Моррис сам искал новые техники окрашивания тканей, сам учился ткать и сам же создавал эскизы будущих ковров. Другой пример, уже из современности, – Фаиг Ахмед. Этот художник сейчас представляет искусство азербайджанского ковроткачества на мировой сцене. Он исследует творческие границы традиционного исламского дизайна ковров, объединяя старое и новое в серии изделий с искаженным рисунком. А началось все в детстве, когда будущий дизайнер изрезал семейный ковер, преследуя единственную цель – изменить его рисунок. Из студента архитектурного вуза, влюбленного в квантовую механику и духовные практики, Фаиг Ахмед превратился в художника и мистика с дипломом инженера.

Благодаря в том числе таким дизайнерам ковер, ставший после распада СССР своеобразным символом «совка» и кича, который не вязался с ценностями и эстетикой нового поколения, давно реабилитирован. Он не только вернулся в интерьеры квартир и домов, но и занял свое место в музеях. Например, в Metropolitan Museum хранится сейчас около 7000 ковров. А в отдельной экспозиции демонстрируются 45 ворсовых и безворсовых азербайджанских ковров и молитвенных ковриков, которые признаны настоящими произведениями искусства.