На охоте. Часть 4. «Охотничья заимка»
Александр Карповецкий
НА ОХОТЕ
рассказ, часть четвёртая
ОХОТНИЧЬЯ ЗАИМКА
Утром, уж не знаю в котором часу, первым проснулся хозяин дачи. К слову будет сказано, половина старого бревенчатого «пятистенка» походила вовсе не на дачу, а скорее всего на охотничью заимку. Дом не был обнесён забором, и я не увидел здесь следов ни одной грядки. За ночным ужином Василич рассказал нам, что приобрёл половину дома всего за триста долларов. С хозяина взял расписку о получении денег, и на этом они поставили точку.
— Ехать в Бежецк, да не один раз, оформлять его на себя, было бы себе в убытке. За электричество я плачу исправно, дом использую по прямому назначению, как охотничью заимку. Жена и дети дороги сюда не знают, – сказал, в заключение, самодовольно хозяин охотничьей заимки. Мы все дружно оценили его ловкость, с какой он прятался от семьи на охоте.
Никого не будили, пока он не просыпался самостоятельно. Василич просветил нас, невежд, что на вальдшнепа охотятся в вечерних сумерках, поэтому весь день у нас был свободным. Сначала было необходимо оформить у охотоведа путёвки, согласовать с ним место охоты, в каком лесу будем добывать вальдшнепа.
Проснувшись, выхожу из дома. В семи метрах от крыльца на треноге висит казан, возле него суетится Василич, а рядом на табурете сидит Арсений и внимательно слушает какую-то поучительную охотничью историю.
— О! Вот и Организатор проснулся! Иди к нам, Саныч. Как спалось на матрасе?
— Ничего, земляк. Что варганишь ? – интересуюсь у него, посмотрев в сторону казана.
— Думаю, ушицы бы сварить.
— Из топора? Мы же рыбу в Твери не купили.
— Я всё предусмотрел, не впервой. В Москве купил на рыке три головы судака. Гляди – ка сюда.
В эмалированном ведре лежали залитые водой рыбьи головы. Восхищаюсь, про себя, его предусмотрительности. После вчерашнего, — считай, сегодняшнего ночного застолья, — каждый будет рад похлебать обжигающей, с костра, ухи.
— Иван, ну ты и молоток!
— Стараюсь, Семён. Знаю нашего брата, охотника. Мне понравился отец Арсения, Ювелир. Рассуждает, как заправский охотник. Он уже интересовался, кто занимает вторую половину дома. Отвечаю: пустует, продаётся. Выразил желание купить её, как и я, в своё время, для охоты. Арсений, у отца бабки есть?
— Не знаю, — отвечает подросток. В разговор опять встял Василич.
— Правильное воспитание ему отец заложил: нечего тебе, старый хрыч, считать чужие деньги. Ишь ты! – Василич закурил, предложил сигарету и мне.
— Спасибо, дымите сами. Двенадцать лет, как бросил.
— Как же тебе удалось?
— Кашпировский помог. Я тогда в Думе служил, Анатолий Михайлович был депутатом. Стою, значит, при входе, на «рамке». Часов восемь вечера. Сотрудники с персоналом разошлись, Дума опустела. Гляжу, идёт, задумчивый такой. Подходит ко мне, спрашивает. «Подскажите: служебный автобус, который возит нас в Митино, только-что ушёл, а следующий когда отправится?» Я ему: « Анатолий Михайлович, а зачем вам ждать автобус? Воспользуйтесь служебной «Волгой» — вон их, сколько стоит у каждого подъезда. Вы, как депутат, имеете такое право. Обратитесь, — говорю и показываю ему окно, к помощнику коменданта, он решит ваш вопрос». Кашпировский благодарит, обращается в комендатуру, ему там выделяют автомашину. Подходит, уже повеселевший, ко мне, и говорит: «Спасибо, майор». Тогда я и обращаюсь к нему с вопросом. «Не могу, — говорю, — Анатолий Михайлович, бросить курить: двадцать пять лет дымлю. Лёгкие хрипят, жена ругается. Помогите, если это в ваших силах». «А чего же не помочь? – отвечает целитель. — Запоминайте: в стакан кипячёной, тёплой воды добавьте три – четыре столовых ложки соли. Размешайте, и выпейте, сколько сможете, за один присест. И курить вам больше не захочется». Дал вот такой немудрёный совет.
— И после этого вы больше не курили? – живо интересуется Арсений. – Надо будет рассказать папе, он тоже давно мечтает бросить курить.
— Саныч, ты почки не посадил? Соль ведь голимая… А вот и наша охотница. Мария, как спалось? — Василич увидел вышедшую из дома женщину, и тут же переключился на неё.
— Нормально, я привычная ко всем условиям. Мой дедушка, он был рыбак, таскал меня всюду с собой. Ночевала я и в палатке, и в стоге сена. Василич, говорите, что мне делать?
— Я готовлю уху, занимаюсь рыбьими головами. Так уж и быть: почисть картошку, — только не режь её, да и морковку, если не можешь без дела, — добавил он.
Через полтора часа Мария разливала по тарелкам наваристую уху. Вся наша компания расположилась тут же, у костра, за длинным деревянным столом, хранившимся у запасливого хозяина на задворках его небольшого хозяйства. Пятидесяти миллиметровые доски мы положили на толстые сосновые чурки, распиленные на ровные части. Обеденный стол и добротные скамейки Василич вновь укрыл газетами.
Из-за леса, уже на северо – востоке выглянуло солнце. Небо было удивительно чистым, бледно-голубым, и первый майский день обещал быть довольно тёплым. Над нами пронеслась стайка голубей и, сделав зигзаг у лесной опушке, пролетела обратно. Птицы расселись на крыше соседнего дома, в котором, со слов Василича, проживала семья местного охотоведа. Чуть поодаль стояли ещё один жилой дом и сарай. Недалеко от леса — две постройки – заброшенный дом и такой же, полуразвалившийся сарай.
За ухой говорили о наступившем Первомае, установившейся летней погоде, и предстоящей, вечерней охоте на вальдшнепа.
— Мы с Санычем сейчас пойдём к охотоведу оформлять путёвки, — говорит Василич, а вы займитесь шашлыком. Кто специалист по этому делу? Судья, ты у нас много охотился, разделывал туши, поэтому назначаю тебя старшим по шашлыку. Ты, Мария, руководи мужиками по кухне: пусть помоют посуду, уберут здесь всё и сожгут в железной бочке. — Василич поднялся из-за стола, и я — последовал за ним.
— Где тут у вас чего искать? Откуда я знаю? – Александр недоволен.
С недоумением смотрю на соседа. Он будто обижен, но не тем, что его обязали заниматься шашлыком, а что дали обидное прозвище. Помощнику судьи подняли служебный статус – радоваться надо, а он – в обиду.
— Да чего здесь знать? Но, в случае чего – обращайся к Николаю Дмитричу, — сказал, как отрезал, бывалый охотник, наш поздний завтрак у костра закончился.
***
