Сурия Садекова: «Люди открывают личность, которую не знали» — The Art Newspaper Russia
На выставке в Париже покажут около 170 картин и скульптур русских и французских художников, среди которых Винсент ван Гог, Поль Гоген, Эдуард Мане, Анри Матисс, Клод Моне, Пабло Пикассо, Камиль Писсарро, Огюст Ренуар, Огюст Роден, Поль Сезанн, Михаил Врубель, Наталия Гончарова, Константин Коровин, Казимир Малевич, Илья Репин, Валентин Серов и другие.
Экспозиция объединяет разделенное между Эрмитажем и Пушкинским собрание Ивана и Михаила Морозовых. В Париж также приехали картины из Третьяковской галереи, Русского музея, Национального художественного музея Республики Беларусь, Днепропетровского художественного музея и из частных московских собраний.
Чем первая выставка, «Коллекция Сергея Щукина», так поразила французов?
Все вещи, которые поехали в Париж на выставку «Шедевры нового искусства. Коллекция Сергея Щукина» в 2016 году, были хрестоматийными. Не проходило года, чтобы произведение из модернистской коллекции ГМИИ не было представлено на выставке в том же Париже, Лондоне или, когда сохранялись отношения с США, в НьюЙорке и других американских городах. Сенсация родилась из того, что этикеток никто не читает. За исключением специалистов, никто из западной публики не отдавал себе отчета в том, что то или иное полотно — из Пушкинского музея в Москве или из Эрмитажа в Петербурге, и открытием для западного мира было то, что все главные шедевры модернистского искусства принадлежали одному и тому же человеку. Это и была сенсация — что какой-то русский, Сергей Щукин, купил все то, на чем выросли поколения и поколения интеллигенции — французской, американской, любой другой. Поэтому и непроизносимое для французов имя «Щукин» стало открытием. В дни выставки даже парижские булочницы выучили имя Щукина.
C нашего самого первого совещания в штаб-квартире Louis Vuitton тот факт, что зрители откроют личность, которую не знали, делал для меня очевидным будущий успех выставки на Западе. И этот же самый факт смущал некоторых моих коллег по музею, привыкших видеть произведение искусства в отрыве от людей, которые за ним стоят, и вызывал у них большие сомнения в необходимости выставки.
Во Франции после Второй мировой войны эта выставка стала абсолютным рекордсменом по посещаемости (с учетом продолжительности) — более 1,2 млн человек. Она сравнима с выставкой сокровищ Тутанхамона в 1960-х годах. И для Фонда Louis Vuitton эта выставка стала прорывом в музейный мир. Она доказала, что фонд — настоящая музейная институция, а не просто каприз богатого человека. Выставка была создана по всем высочайшим музейным канонам с внушительным научным каталогом, сопровождалась научной конференцией и обширной культурной программой.
Все равно удивительно, что ГМИИ и Эрмитаж согласились отдать на частную площадку свои шедевры.
Роль Фонда Louis Vuitton прежде всего в том, что они взяли на себя риск, потому что даже для них не было очевидно, что эта выставка станет блокбастером. И вторая проблема состояла в том, что музеи с их государственным финансированием просто не могли потянуть эти страховки. В выставке участвовало более 160 работ, рыночная оценка каждой из которых — десятки, а то и сотни миллионов евро. По правилам транспортировки музейных произведений в одном самолете не могут путешествовать работы общей стоимостью более чем на €300 млн, то есть в один самолет могли поместиться две-три картины. Логистика была безумная: 12 самолетов только из нашего музея, столько же из Эрмитажа, еще и Третьяковская галерея немного участвовала. Одним словом, выставка вошла в мировую историю экспозиционного дела не только сюжетом, посещаемостью, но и организационными подвигами.
