От перемены мест картин их восприятие меняется — The Art Newspaper Russia
Вообще, у «Брата Ивана» масса достоинств. Во-первых, экспозиция выстроена просто и ясно: начинается с коллекции старшего брата Михаила, рано, в 33 года, умершего, и продолжается собранием его младшего (всего на год) брата Ивана, скончавшегося в эмиграции в 1921 году, не дожив до 50-летия. Один из богатейших людей страны, он пережил национализацию всего имущества и даже несколько дней послужил «заместителем хранителя» своей коллекции, превращенной во Второй музей современной западной живописи (Первым музеем назвали собрание Сергея Щукина).
Внутри каждого персонального раздела также соблюдена логика: произведения расположены в залах по времени их приобретения.
В каждом разделе есть документальные материалы: переписка с художниками и маршанами, каталоги выставок, публикации в журналах, фотографии и даже чеки от покупки картин (Иван Абрамович педантично хранил финансовую документацию).
Во-вторых, у выставки удачный дизайн — не перегруженный, не вызывающе активный, как это часто бывало у Кирилла Асса и Надежды Корбут, а подчиненный идее кураторов (Марина Лошак, Александра Данилова, Алексей Петухов, Анна Познанская, Наталья Александрова) создать идеальный музей, о котором мечтал для своей коллекции сам Иван Морозов. Было решено, что мечтал он о музее аскетичном, белостенном, модернистском, что, конечно, спорно. Судя по особняку коллекционера на Пречистенке, стиль которого был ближе модным тогда модерну и эклектике, идеальный музей Морозов представлял себе иначе. Развеска картин у него в домашней галерее была шпалерной, а стены — серо-зелеными, работы русских и французских художников занимали разные этажи. Хотя, возможно, вкус у коллекционера со временем поменялся бы, опять же в угоду моде, и он бы полюбил и белые стены, и линейную развеску, но все же модернизм распространился по миру после смерти Ивана Абрамовича. Чтобы достичь нужного «идеального» музейного образа, экспонаты из постоянной экспозиции главного здания Пушкинского закрыли полупрозрачными занавесями и выгородками, как бы исключив их на время из музея реального. Зато на банальном нейтральном белом фоне французские картины смотрятся ярче и гармонично сочетаются с соседними того же автора, а также с созвучными им работами русских художников. Документальные материалы демонстрируются отдельно, в «карманах» залов — если неинтересно, то можно не останавливаться.
