Музейщик и художник: выставка Александра Баранова в РГГУ — The Art Newspaper Russia
Пик увлечения Александра Баранова рисунком пришелся на 1970–1980-е, с годами он рисовал все реже, поэтому многие коллеги даже не догадывались об этом его таланте.
Лишь в июле этого года он стал публиковать отсканированные изображения в Facebook. Некоторые из них представлены на выставке «Труды и дни Александра Баранова, ученого, поэта и художника» и дополнены другими рисунками, акварелями, коллажами конца 1960-х — 1990-х годов. А еще книгами, конспектами, набросками стихов и переводов, и это лишь малая часть того, что успел сделать Александр Николаевич.
Пару лет назад, давая интервью, он скромно просил называть его «музейным работником». Хотя определения «искусствовед», «специалист по итальянскому Возрождению», «знаток и хранитель истории Пушкинского музея», «один из тех, кто создавал Учебный художественный музей им. И.В.Цветаева», «лектор», «поэт-переводчик», «шекспировед», «театральный актер и режиссер» — все это тоже про него.
Полвека без одного года Александр Баранов проработал в ГМИИ им. А.С.Пушкина. Ученик Виктора Лазарева, он пришел в музей сразу после университета. Узнаваемые портреты коллег по отделу искусства стран Европы и Америки, зарисовки музейных интерьеров, микеланджеловский бюст Брута во время его показа в Москве в 1975 году — первый доверенный на хранение молодому специалисту Баранову экспонат — напоминают об этом периоде. Сделанные ручкой или карандашом на случайных листках, библиографических карточках, на оборотках машинописных статей, эти рисунки свидетельствуют, что их автор не относился всерьез к своему художественному дарованию. Он просто так жил — переносил на бумагу то, что видел, что казалось ему занятным. Вот старинная печатная машинка и горшочки с фиалками а-ля Матисс; здесь вешалка с пальто, нарисованная шариковой ручкой в почти гиперреалистической манере; а тут — сюрреалистический автопортрет в зеркале, в фацете которого многократно множится отражение.
