Художница Лидия Мастеркова: «расшивая нитки» судьбы — The Art Newspaper Russia
Хотя трудно сказать, насколько этот ракурс органичен для того контекста, в котором жила и работала Мастеркова. Действительно ли она, женщина-художник, находилась в каком-то особо угнетенном положении внутри неофициального арт-сообщества, и так в целом маргинализированного? Как бы то ни было, идея противостояния Мастерковой «фаллократичности» нонконформистской среды проходит в тексте красной нитью. Эта идея подкреплена подчас любопытными, почти интимными подробностями. К примеру, в одном из примечаний (которые ни в коем случае не стоит игнорировать!) говорится о том, что художница гладила лишь переднюю часть и манжеты рубашек своего гражданского мужа, художника Владимира Немухина, то есть то, что не прикрыто пиджаком, выражая таким образом протест против домашнего порабощения.
В книге дается обстоятельный обзор и анализ творчества Мастерковой. Сперва рассказывается о ее становлении в конце 1950-х — начале 1960-х в качестве одного из пионеров возрождавшейся отечественной абстракции. Затем читатель узнает о том, как она пришла к фактурной коллажной живописи с использованием старинных тканей, кружев, парчи, фрагментов церковных облачений. К слову, использование таких материалов, как пишет автор со ссылкой на своего супруга, известного теоретика культуры Виктора Агамова-Тупицына, также «обособляло позицию художницы в патриархальном мире московского альтернативного искусства». Дальше начинается большой этап «космизма», связанный с восприятием космоса как эскапистского пространства, в котором нет места официозу, идеологии. «Планетарные» картины Мастеркова начала писать еще в Москве — одну из них, поврежденную на знаменитой Бульдозерной выставке (1974), можно увидеть среди иллюстраций. В эмиграции она продолжила развивать космическую тему. Бонусом для читателя выступает последний раздел книги, вмещающий необыкновенно теплые письма художницы (которая на фотографиях предстает неизменно серьезной и даже угрюмой) племяннице и ее мужу.
