ВОЛКИ, ЛЮДИ … И ШАРИК.
Недавно мы переехали в новый микрорайон районного центра Максатиха, в деревню Фабрика. После городской сутолоки и потока машин здесь легко дышится, красота и покой. По высокому берегу реки Мологи тянутся огороды, дома, бани, дачи. Рядом детский оздоровительный центр, песчаные пляжи, зоны отдыха, которые облюбовали москвичи и питерцы. Прямо за нашими двухэтажками начинается настоящий сосновый бор, журчит лесной ручей, где живут бобры.
Как-то рано по утру моя супруга Сашенька отправилась в сторону ручья на прогулку, но неожиданно вернулась с испуганным лицом. — Там волк! — Где волк? Какой волк? — не понял я. — Там, возле нашего дома — пояснила она.
Быстро одевшись, я вышел на улицу. Действительно, напротив нашего подъезда стоял настоящий матерый волчище. На вид он был очень стар, шерсть клочьями торчала по бокам и на спине. Зверь тяжело дышал, опустив голову. Мне известно, что дикие звери приходят к жилищу человека не просто так. Чаще всего от холода и немощи, когда они не в состоянии добывать себе пищу. К тому же волк зверь очень осторожный, старается держаться от человека как можно дальше.
Минуту-другую мы молча стояли друг против друга. Зверь не проявлял никакой агрессивности. Он просто стоял и как будто чего-то ждал. — Наверное голод привел его к нам, — сказал я. Принеси-ка, Сашенька, ему косточку. Волк мигом проглотил наше угощение и продолжал оставаться на месте. — Этого ему явно мало, заметила супруга, — я вынесу ему мясное рагу. — Выноси все, что у нас есть мясного, попросил я. Вскоре Сашенька вернулась с объемным пакетом. Зверь с жадностью съел все, развернулся и, оглядываясь на нас, заковылял в сторону леса. — Должно быть, он ранен во время облавы, — сказал я, — смотри, как прихрамывает. Единственный его шанс выжить — приходить к людям.
Волк стал периодически появляться возле нашего подъезда. И всякий раз получал еду. Моя Сашенька так привыкла к лесному гостью, что не находила себе места, если зверь долго не появлялся. — Может его застрелил кто-нибудь? — с тревогой говорила она. А может так сильно захромал, что не может передвигаться ? — Проголодается, придет, — успокаивал я. Волк появился через три дня. Он уже смелее подходил к нам и, съев очередное угощение, уходил.
Шло время. Нас все больше интриговал лесной гость.
— А не пойти ли мне на рыбалку? — сказал я однажды. — Молога давно покрылась льдом, может, для кота окуньков наловлю. С месяц назад к нам прибился бездомный кот. Мы назвали его Яшкой. Из тощего и запуганного Яшка превратился в пушистого вальяжного кота. До Мологи рукой подать, у противоположного берега сидел один рыбак. Клева не было. Мы долго бродили по по льду реки, стараясь отыскать рыбные места. Впереди показалась довольно широкая полынья. Это устье сильно обмелевшей реки Волчины. А когда-то по ней ходили суда, бурлаки тянули баржи в сторону Вышнего Волочка.
Мы одновременно подошли к полынье. Поздоровались. — Соколов Дмитрий Михайлович, — ответил он на мое приветствие. — Поймали что-нибудь? — спросил я. — Ничего не поймал — ответил он, положив ледобур. — Нет рыбы. Прошлая зима оказалась бесснежной, половодья не было, рыба плохо отнерестилась, а тут еще погода сегодня неважная, ветер дует. Я обратил внимание на крепко сбитую фигуру Соколова, обветренное, почти бронзовое лицо, колючий взгляд бывалого человека. Достав сигареты, он присел на рыболовный ящик, закурил. Потом внимательно посмотрел на меня. — Это вы моего Шарика кормите? — спросил, улыбнувшись. — Какого Шарика? — не понял я. — Мы кормим волка. — Правильно, волка по имени Шарик. И Дмитрий Михайлович рассказал мне интересную историю о своем четвероногом друге…
Раньше я был егерем и жил в деревне Мокшицы, это вниз по Мологе. Однажды мы с другом, тоже охотником, Анатолием Ивановичем Егоровым, ныне покойным, царствие ему небесное, набрели на волчье логово.. В нем было три волченка, положили выводок в мешок, принесли домой. Потом подарили влчат своим друзьям. Одного отдали в деревню Веселые Горки, охотнику Осипову. Волчонок рос на глазах и вскоре превратился в рослую, крепкую волчицу. По весне приходит ко мне охотник Осипов и говорит: — «загуляла моя волчица, мечется за решеткой, воет, покоя не дает. Может выпустить ее? На воле скорее найдет себе пару» — «А давай-ка запустим к ней кобелька, — говорю я. — Ближе всех к волкам лайки. Отгуляется — заберем».
Нашли рослого кабеля из породы лаек, по кличке Шарик. Запустили в загон. Волчица ухажера приняла, успокоилась. Прошло какое-то время. Сидим с Осиповым за чаркой, ведем неспешный разговор о рыбалке, охоте. «Пойти что ли посмотреть, как там наши влюбленные» — сказал он, вставая из-за стола. Вскоре вернулся встревоженным. » А ведь кобелька-то нашего нет» — заявил прямо с порога. — «Сбежал?» — спрашиваю. «Нет, не сбежал, — ответил Осипов, — съела волчица своего ухажера. — Он горько усмехнулся. — Инстинкт хищника победил, один хвост остался от нашего Шарика. Ведь лайки для волков — деликатес.
А месяца через три она принесла трех волчат. Одного я забрал себе, назвал Шариком, в память о погибшем кобеле.
Мы пробурили еще по нескольку лунок вдоль полыньи, но клеа так и не появился. — А что же Шарик? — спросил я. — Шарик-то? А что, вырос, стал настоящим матерым волком. Начал я его брать на охоту, натаскивать. Только он года три не лаял. Однажды ко мне приехали охотники из Москвы с лицензией на лося. Во время загона сохатого я первый раз услышал лай Шарика, звонкий, заливистый. Как будто он сам безумно обрадовался своему голосу. Позже мы ходили с ним на кабанов, зайцев, белок. Как-то в начале зимы на медведя отправились.
Соколов собрал в рюкзак снасти.
— Приготовил я кол, заострил его, — продолжил он свой рассказ, — на лыжи и в лес. Берлогу приметил еще с осени. Походим с Шариком к месту лежки зверя, смотрю — идет парок, значит, медведь на месте. Просовываю кол в берлогу и начинаю будить зверя. Что произошло дальше, до сих пор плохо представляю. Как метеор выскочил косолапый из берлоги, и я получил такой удар лапой, что отлетел на несколько метров. Очухался, лежу на спине, ружье подо мной, а огромный медведь идет на меня. В это время мой верный помощник вцепился ему в зад, но, как и я, получил такой удар лапой, что кубарем отлетел в сторону. Однако не сробел мой Шарик — снова на ногах и снова наседает на зверя, отвлекает его на себя. Этого хватило, чтобы я поднялся, снял с плеча ружье и с двух стволов выстрелил в медведя. Но уже смертельно раненный хищник достал меня лапищей и как бритвой распорол ватник. Когти-то у него до двадцати сантиметров длиной. Страшно представить, что со мной было бы, если бы не Шарик, — в берлоге оказалась медведица.
Однако жаль: после схватки с медведицей Шарик ослеп на правый глаз. С те пор прошло немало лет, Шарик состарился, стал хромать, плохо слышит. А живет он на моей даче, под соснами, там у него будка. Да и я уже не молод, скоро седьмой десяток пойдет, охоту забросил. На рыбалку еще хожу, потому, как Молога рядом. А за то, что кормите моего Шарика, спасибо. Я не без греха: хоть редко, но бывают у меня загулы, а тут зверь вроде как под присмотром. — Хозяйке моей Сашеньке говорите спасибо, — ответил я, — она в твоем волке души не чает. Варит ему еду, покупает на рынке мясные обрезки.
Волк по имени Шарик так привык к нам, что, куда бы мы не шли, он повсюду нас сопровождал. Больше, конечно, полюбил Сашеньку, потому что она сама собак безумно любит. И всегда повторяет известные афоризм Фридриха Великого: «Чем больше я узнаю людей, тем больше люблю собак». На родине, в Оренбургской области, у Сашеньки остались две ее любимые собаки, Снежок и Татошка. Она каждый месяц высылает 2 тысячи рублей на их содержание своему брату, хотя пенсия у нее не большая. Кроме этого мы кормим птиц, у нас за окном две кормушки, покупаем синичкам сало, семечки и пшено.
…Однажды Сашенька вернулась с прогулки вся в слезах. — Что случилось? — Шарик умирает, — рыдая, выдавила она, — уже не встает. Говорят, что его сбила машина, он ведь совсем не слышит. Был поздний декабрьский вечер. Мы взяли фонарик и направились в сторону дач… Раньше, бывало, Шарик по запаху встречал нас своим лаем, а теперь была тишина, лишь глухо шумели сосны. На наш зов не отвечал. Мы хотели уже уходить, когда услышали слабый стон. — Он жив! — воскликнула Сашенька радостно. Я стал светить фонариком и звать Шарика. Наконец, пошатываясь и еле передвигая лапы, он подошел к забору. — Иди, принеси бифштексы, что ты приготовила на ужин, — сказал я жене, — а я буду разговаривать с ним. Сашенька побежала за едой, а я стал гладить волка: — Все будет хорошо, ты поправишься, мы тебя вылечим. Вскоре жена вернулась с тарелкой бифштексов, пожаренных на сале. Шарик все с удовольствием съел и начал облизывать ей руки, а она плакала от любви и жалости к нему.
Утром нас разбудил лай Шарика. Мы обрадовались и вынесли ему на завтрак пельмени. Кроме того растворили в молоке тетрациклин и пенталгин. И делали это несколько дней. Даже соседи заметили, что Шарик стал меньше хромать и у него залоснилась шерсть. Под Новый год накормили Шарика всякими деликатесами, вычесали шерсть и завели в квартиру. От тепла и сытого ужина он заснул в прихожей крепким безмятежным сном. Вскоре Шарик переселился к нам на дачу, где мы сделали ему в сарае лежбище из сена. Дача у нас сказочная — ухоженная, красивая, большая. Когда-то она принадлежала пасечнику, который был настоящим хозяином. Здесь есть добротный домик, два сарая, среди сосен растут роскошные яблоки, много ягодных кустарников. Есть даже небольшой пруд, рядом — незамерзающий ручей. Шарик находился как бы у своей стихии. К тому же теперь у него хорошее питание, любовь и забота Сашеньки. Когда очень холодно, она укрывает его стареньким оренбургским пуховым платком.
…О собаках можно говорить до бесконечности, находить в них много интересного и загадочного. Но, главное, надо учиться у них преданности и верности.
Интересно, что клички собак на Руси имеют свою историю. Казалось бы, с кличкой Шарик ясно: маленький пушистый комок шерсти. Но не все так однозначно. Особенно если посмотреть на то, каких собак обычно называют этим прозвищем: совсем не маленьких и не очень пушистых дворняг сероватой окраски. Оказывается, по-польски «серый» будет «шарий», отсюда и кличка.
Есть, правда, и другая версия — «дворянская», по которой Шариками собак сделали крестьяне. Они не воспринимали французского слова «шери» («малышка»), которым дворянки звали своих комнатных любимцев.
Должен добавить, что, к сожалению, за свои пятнадцать лет Шарик ни разу ни в кого не влюбился. Ни одна собачка не привлекла его внимания, остался бобылем. Потомства у него нет.
[divider]
(В.А.Молчанов — Тверская область. Источник: Общероссийская газета «Моя семья»)
[divider]
Запало … С Уважением ВАСИЛИЧЬ
[divider]
