В очереди на статус гения впереди Олег Чухонцев

Некоторое время назад по сети гуляла смешная картинка со словами: «Чтоб девиц соблазнять, одеваешься броско? А умные люди цитируют Бродского!» На самом деле там, конечно, не «девицы» и не «соблазнять» – и самому Иосифу Бродскому замена малоприличных слов не понравилась бы. Он как раз любил разбавлять высокие темы лексикой из подворотни. Однако по существу демотиватор прав. Умение к месту процитировать не замшелую классику, а модного современного поэта – правило хорошего тона и маркер принадлежности к культурной элите. Одна проблема: Бродский умер четверть века назад и сам давно стал классикой.

Другая проблема – трудно сказать, кто пришел ему на смену и есть ли в отечественной словесности живой поэт номер один. Как Пушкин в Золотом веке, Блок – в Серебряном и Бродский – в условно Бронзовом.

Если говорить об общепризнанных фигурах, то их три: Александр Кушнер, Евгений Рейн и Олег Чухонцев. Они ровесники Бродского, им сейчас за восемьдесят, все были знакомы и общались с Анной Ахматовой – т. е. являются носителями определенной литературной преемственности. Однако, пожалуй, только в поэзии Чухонцева продолжает происходить творческая эволюция. Он не перестает удивлять, постоянно предлагая все новые формы и осваивая новые жанры. Недавно в издательском проекте «Рутения» вышел толстый том его стихотворений и поэм под названием «И звук и отзвук. Из разных книг», признанный «книгой года» на Московской международной книжной выставке-ярмарке. В этом собрании сочинений как раз хорошо видно, какое грандиозное разнообразие свойственно этому поэту.

Вообще, если говорить о современной русской поэзии, то здесь в общественном мнении доминируют два мифа.

Первый утверждает, что великих поэтов, как и вообще великих литераторов, давно нет. Когда-то были, но выродились. «Где новый Пушкин, где Есенин?» – с горечью вопрошает читатель.

Второй миф в том, что сегодня мы наблюдаем колоссальный поэтический бум: такого количества и качества поэтов, как сейчас, никогда прежде не было. Широкая читающая публика этого не замечает только потому, что она ленива и нелюбопытна.

Разумеется, оба тезиса – именно мифы, появляющиеся либо от незнания, либо от наивности. Великие поэты, по всей вероятности, сегодня есть. Того же Чухонцева многие называют таковым. Конечно, официальное признание классика происходит спустя десятилетия после его ухода, и в случае с поэзией это признание часто приходит особенно поздно. Так, например, только сегодня читающая аудитория открывает для себя великую поэтессу Анну Бунину, жившую двести лет назад. Да, широкая публика обычно ценит не тех, кто того заслуживает, но, по счастью, всегда есть современники, которые все понимают и осознают будущий статус автора.

Резонный вопрос: а кто, собственно, решает, кто великий, а кто нет. Это ведь искусство, дело субъективное. В литературоведении этот вопрос проходит по разделу создания творческих репутаций, кодификации классики и формирования литературного канона. Действительно, почему мы считаем великими именно Пушкина и Лермонтова, а не их многочисленных современников, куда более знаменитых в свою эпоху? Ведь на момент гибели обоих гениев они не входили даже в тройку самых популярных авторов.

Обычно говорят: решает время. Но время само по себе не решает ничего. Иерархию в искусстве создают конкретные люди, экспертное сообщество. Критики, искусствоведы, сами авторы, кураторы, коллекционеры, издатели, заказчики – в разные эпохи такими экспертами могли быть разные люди. Приговор достигается путем консенсуса среди профессионалов, складывающегося на протяжении примерно ста лет.

Недавно один историк литературы предложил коллегам у себя в блоге составить топ-10 лучших русских писателей XIX в. Никаких споров не возникло. Такой же топ первой половины XX в. вызвал горячую дискуссию. По второй половине века не смогли договориться вообще. Уверенно судить о современниках тем более не приходится.

Понятно, что вкусы и взгляды у экспертов разные, подчас прямо противоположные, – но именно их компромиссная договоренность с течением времени и определяет статусы и репутации. Начиная с XX в. в этот процесс активно вмешиваются рыночные механизмы, но и в них участие профессиональных выборщиков по-прежнему велико. Проще говоря, все великие авторы потому великие, что их однажды «назначили» таковыми, а не в силу их кажущегося впоследствии «объективного» величия. В искусстве вообще очень мало объективного.

Если говорить о втором, оптимистическом мифе, заявляющем о поэтическом буме начала нынешнего века, то и его следует опровергнуть. Да, сегодня у нас регулярно пишут, публикуют и обсуждают стихи около миллиона человек. Казалось бы, много. Но согласимся: практически каждый из нас в юности что-то такое сочинял. Хотя бы потому, что это необходимый атрибут подростковой влюбленности. Кто-то посылал свои сочинения возлюбленным, кто-то скрывал и стыдился – но пытались писать почти все. Другое дело, что в отсутствие интернета никому не приходило в голову все это представлять к публикации. Социальные сети, специальные сайты и новые возможности дешевой полиграфии предоставили любителям такую возможность, создавая иллюзию масштабного творческого процесса.

В действительности ситуация следующая. Помимо упомянутого миллиона любителей есть несколько тысяч профессионалов, чьи стихи можно считать качественными, т. е. достойными публикации в нескольких толстых журналах, главным из которых традиционно считается «Новый мир», и книжных сериях профильных издательств. В реальности авторов, которые в них постоянно или изредка публикуются, несколько сотен. Из них около двух десятков тех, кого можно назвать «живыми классиками». Даже у самых признанных поэтов книги выходят тиражами от 500 до 1000 экземпляров. Даже они вынуждены порой издаваться за свой счет – что уж говорить об остальных. Эта ситуация не уникальна. Так же дело обстоит и с поэтами Европы и США, так же было и во времена Пушкина. Счастливым исключением стала эпоха шестидесятников, когда Евгений Евтушенко собирал стадионы и издавался миллионными тиражами. Можно сказать, что по формальным показателям это самый популярный автор в истории мировой поэзии – парадокс, конечно, но это так.

Отдельно существует эстрадная поэзия: тот случай, когда стихи не столько читаются в виде текста, сколько исполняются в виде эмоционального перформанса. Современные видеоблоги весьма способствуют распространению и популярности такого рода поэзии. Художественный уровень здесь обычно невысок, залогом успеха скорее становятся актерские способности. И если считать полноценной поэзией то, что делается в поп-музыке, роке, рэпе и бардовской песне, то это еще одна большая и часто денежная ниша – иногда это вполне достойные тексты. И например, Боб Дилан свою Нобелевскую премию по литературе уже получил.

Хотя, честно говоря, лучше бы ее присудили Олегу Чухонцеву.