Умерла Лиана Рогинская, вдова знаменитого художника — The Art Newspaper Russia
На одной из поздних картин Михаила Рогинского, изображающей обычный московский двор с многоэтажками, можно разглядеть черную женскую фигурку, гуляющую с двумя собаками. Лиана рассказывала, что это ее портрет. Один из апостолов нонконформистского искусства, Рогинский знаменит своими «портретами» бедных советских вещей и предметов, традиционных портретов он не писал, но свою вторую жену и главную музу видел как необходимый элемент своей художественной вселенной.
Они познакомились на одной из полуподпольных выставок в Москве. К этому моменту Рогинский уже был важной фигурой в московском арт-сообществе, а Лиана (или Нана, как ее звали друзья) — начинающим искусствоведом, она была моложе на 20 лет. Но несмотря на авторитет художника в своем кругу, бытовая жизнь их была трудной. Как рассказывает в своей лекции на «Арзамасе» завотделом новейших течений Третьяковки Ирина Горлова: «Все друзья Рогинского говорят о страшной неустроенности и бедности, в которой жили Рогинские. Нана подрабатывала вязанием, несмотря на то что она была дипломированным историком искусства. Но чтобы как-то существовать и помогать первой семье, где остался сын, Рогинскому средств не хватало, они жили очень трудно и тяжело».
В результате они решили эмигрировать. Собирались в Америку, но туда нельзя было взять двух любимых собак — так чета в 1978 году оказалась во Франции.
Коммерческого успеха у Рогинского в Париже не случилось, и Лиана работала на разных поприщах, зарабатывая деньги, чтобы ее муж мог спокойно писать картины. В маленькой парижской квартире все стены занимали холсты, иногда висевшие в несколько слоев. Его поздний период был очень плодотворным, но в постсоветское время на родине Рогинского воспринимали в основном по его ранним вещам 1960-х, к которым с легкой руки поэта Генриха Сапгира приклеился термин «русский поп-арт», не очень устраивавший самого художника. В конце 1990-х и начале 2000-х в Москве состоялось несколько его выставок, в том числе большая «Пешеходная зона» в Третьяковке, и потом — в Русском музее, которая открыла публике «нового» Рогинского, не столько концептуального художника, сколько живописца.
После смерти Рогинского в 2004 году устройство выставок осложнялось нерешенным вопросом с его наследием. Он не оставил завещания, и первая семья художника — жена и сын — претендовала на его часть. По этой причине была со скандалом отменена планировавшаяся выставка в ГМИИ. Лиана Рогинская готова была фанатично отстаивать свои права в судах.
Тем не менее Лиана Рогинская, чувствуя свою миссию, пыталась организовывать выставки, выпускать книги — в издательстве НЛО вышел сборник мемуаров о художнике «Дураки едят пироги», а в 2014 году в Венеции в рамках официальной программы 14-й Международной архитектурной биеннале открылась выставка «Михаил Рогинский. По ту сторону красной двери». Она была организована Фондом Рогинского, соучредителями которого стали Лиана Рогинская и меценат Инна Баженова при поддержке фонда In artibus и в сотрудничестве с CSAR — Центром изучения культуры России при Университете Ка’Фоскари. Это был первый большой (120 живописных работ) показ художника на международной сцене.
«Благодаря Лиане Рогинской, — говорит Инна Баженова, — я по-настоящему познакомилась с творчеством Михаила Рогинского. Мы вместе сделали несколько посвященных художнику крупных проектов, например выставку „По ту сторону красной двери“ в рамках 14-й Архитектурной биеннале в Венеции. Лиана Рогинская играла важную роль в систематизации наследника художника и останется в памяти как его спутница, талантливый искусствовед и яркая, неординарная личность».
В одном из интервью Лиана говорила: «Когда-нибудь — неважно, сколько пройдет времени, неважно, увижу я это или нет, — картины Миши будут висеть в самых крупных музеях рядом с другими большими художниками ХХ века — рядом с Ротко, с Бэконом, с Фрейдом, потому что им место там». Хочется надеяться, что ее мечта осуществится.
