Сомнительные работы русского авангарда сняты с экспозиции музея в Генте — The Art Newspaper Russia
Игорь Топоровский много рассказывал TAN и другим СМИ, в особенности бельгийским, о себе и своей коллекции. Мы проанализировали его слова.
Когда мы спросили коллекционера, как работы покинули Россию и оказались в Бельгии, он ответил, что «они хранились на Украине и в странах Балтии, где у меня всегда была семья». Топоровский родился на Украине и говорит, что имеет давние семейные связи в Латвии. Вопрос, было ли разрешение на вывоз работ, он комментировать отказался.
Экспорт культурных ценностей с Украины как минимум так же сложен, как и из России, а в Латвии также требуется разрешение на вывоз, хоть она и является членом Европейского союза.
Директор Национального музея истории и искусства Люксембурга Мишель Полфер рассказал De Standaard о том, как побывал у Топоровских в Брюсселе и был ошеломлен гостиной, «увешанной работами первоклассных художников». «То были картины крупного формата, потрясающие по силе. На первый взгляд я не заметил ничего подозрительного», — заявил он. Однако Полфер знал, насколько часто встречаются подделки, когда речь идет о русском авангарде, и стал задавать хозяевам вопросы. «Тогда я поинтересовался, как удалось вывезти работы из России. Обычно на это нужно специальное разрешение на экспорт — вряд ли российские власти дали бы его просто так, учитывая калибр художников и масштаб коллекции. Господин Топоровский ответил мне, что занимал высокий пост и получил разрешение от президента Путина».
Наша газета обратилась в Администрацию Президента РФ и получила ответ: «Распространяемая господином Топоровским информация о разрешении на вывоз из России предметов искусства, якобы полученном от В.Путина, не соответствует действительности. Администрации Президента о деятельности господина Топоровского и выставке картин из его коллекции в Генте ничего не известно. В любом случае глава государства не дает разрешений такого рода».
Провенанс четырех работ на выставке в Генте — «Пильщиков» (1912) и «Супрематической композиции» (1922–1923) Казимира Малевича, конструктивистской композиции Александра Родченко и композиции 1917 года Василия Кандинского — указан как «Государственный комитет по искусству», но таковой никогда не существовал. Хотя был создан Комитет по делам искусств при Совете народных комиссаров СССР (с 1946 года — при Совете Министров СССР). Он был распущен в 1953 году, а его полномочия переданы Министерству культуры. С архивами этой организации можно ознакомиться в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ).
Историк искусства Константин Акинша, который много работал с архивами, говорит: «Нет информации о продажах произведений авангарда из коллекций советских музеев, которые были бы разрешены этим комитетом до или после 1946 года. Любой, кто достаточно храбр, чтобы сообщать такой провенанс, должен предоставить документальное подтверждение».
Топоровский говорит и о других источниках принадлежащих ему произведений, в основном «музейных распродажах за пределами СССР». Было, по его словам, «два типа распродаж: в республиках, которые сейчас не входят в Российскую Федерацию — Украине, Белоруссии, Узбекистане и т.д., — и, прежде всего, распродажи, управляемые Министерством обороны и КГБ». Он также рассказывает, что народный комиссар просвещения Анатолий Луначарский создал по всей России сеть музеев, показывавших модернизм. «Все они были уничтожены Сталиным, некоторые произведения были сожжены или исчезли. Но другие были сохранены службами, ответственными за ликвидацию, военными или КГБ», — утверждает коллекционер.
Основатель российского аукциона «Альфа-Арт», глава «Сотбис Россия» с 2007 по 2016 год Михаил Каменский говорит: «Идея, что КГБ создал секретный фонд для хранения произведений русских художников-авангардистов, смехотворна, как и идея о том, что Министерство обороны контролировало или создавало для них специальные магазины. Военные никогда не вмешивались во внутреннюю жизнь советских художественных музеев: им было просто все равно, идеология не была их областью».
Игорь Топоровский говорит, что стал покупать русские модернистские работы в начале 1990-х годов, когда был «почти одинок» в этой области, и смог купить произведения высокого уровня, «так как вращался в мире политики и имел инсайдерские контакты. Цены были очень низкими».
Михаил Каменский твердо убежден: «Охота на шедевры началась уже в 1970-х годах, по следам славы Георгия Костаки. Русский авангард быстро стал популярным средством инвестиций».
