Памяти французского концептуалиста Кристиана Болтански — The Art Newspaper Russia
В название выставки Faire son temps заложена игра слов — «делать свое время» и «прожить его». Какая идея вам все-таки ближе?
В силу моего возраста можно сказать, что свое время я уже прожил. Но все-таки я продолжаю его творить. Энергии хоть отбавляй — больше, чем в молодости. И очень много проектов по всему миру, потому эта ретроспектива отнюдь не финальная точка.
Она выглядит как здорово придуманный спектакль, где все сюжеты и герои известны, но который, благодаря хитрой режиссуре, смотрится по-новому. Это еще один шаг в сторону тотальной инсталляции? Отголоски вашей берлинской работы с Ильей Кабаковым?
Кабаков — мой друг, мы действительно работаем примерно в одном направлении. Хотя я, наверное, больше отношусь к минималистам, чем он. Это желание тотального искусства, когда нет ничего случайного, все смыслы считываются и каждая деталь имеет значение. Звуки, запахи, ощущения, визуальные эффекты подчинены единому замыслу. Выставка открывается ранней работой, короткометражкой «Мужчина, который кашляет» (1969), а заканчивается двумя видео Animitas (2014, 2017). В начале мы слышим страшные отхаркивания кровью, в конце — вздрагивающие от дуновения ветра колокольчики, от насилия мы приходим к чему-то — нет, не обнадеживающему, но уже более спокойному.
Что это — жизнь после смерти?
Наверное, да. Что-то после, потому что сначала вы встречаете деревянных шагающих персонажей, одетых в черные пальто, и они с лампочкой допрашивают, как вы умерли, было ли страшно. И уже потом вы слышите колокольчики. Это момент прострации, некоторого успокоения. Как будто вы попали в лимб.
На ретроспективе показаны работы, созданные вами за последние 50 лет. Меняется ли ваш взгляд на них? Например, разглядывая сегодня фотографии детей из журнала Club Mickey (1972), вы по-прежнему ищете в себе ребенка?
Тадеуш Кантор — польский режиссер и мой добрый друг — говорил: «В нас всегда живет умерший ребенок». Так и у меня: я могу забыть маленького Кристиана, но он все равно есть. Что касается тем, то в искусстве их не так много, и каждый художник всю жизнь говорит об одном и том же. В моем случае это смерть. Но если раньше меня интересовали смерти других, то с возрастом я все чаще думаю о своей.
