Лаврентий Бруни: «Мысль умирает, чувства остаются» — The Art Newspaper Russia
Для художников, начинавших в советское время, когда-то стояла острая проблема — вписаться в арт-рынок. То есть арт-рынка по сути еще не было, но вписаться уже было нужно. Вы ощущали такую необходимость?
Не было с этим внутренних сложностей, хотя мои огромные работы поначалу совсем не покупали. Вот когда первые банкиры начали строить себе большие квартиры, только тогда начались какие-то приобретения. А до того, как многие художники, продавал свои работы на Арбате — рисунки ню или натюрморты. Все выползли из подполья. Раньше-то сидели по мастерским — что-то продать было сложно. Помню, я устроился рабочим в художественный салон. Зарплата была малюсенькая, зато мы имели право свои работы иногда подсунуть на продажу. Несправедливость была большая даже по отношению к членам МОСХа.
А что касается постсоветского рынка, то психологических проблем я не испытывал. Многое зависит от характера. Если вы своим поведением хотите шокировать публику, значит, и в работах будет присутствовать намеренное нежелание кому-то понравиться. Но я был по-другому воспитан: мне важно было нравиться. Хотя все равно важнее было то, чтобы мне нравилось самому. У меня просто дух захватывало от того, что я делаю такие мощные, красивые, огромные картины. Но никогда не работаю на заказ. Пробовал — выходило не слишком удачно. Стараюсь делать только то, что поет внутри. Тогда и получается хорошо.
Как только начинаешь специально думать о рынке, ничего путного не выходит. Наверное, можно и рациональнее подходить, но это для других художников — не эмоциональных, с другими задачами.
Идея красоты как таковой в ХХ веке претерпела много нападок. Осталось от нее что-нибудь, заслуживающее внимания художника?
По-моему, художник и должен искать именно красоту прежде всего. Хотя она у каждого своя, но вообще-то ее мало. Красота на пьедестале, к ней так или иначе подгоняют все остальное. И когда художник делает искусство не красивое, но, допустим, умное, оно часто оказывается так себе, средним. Искусство не обязано заставлять работать чьи-то мозги. Искусством надо наслаждаться. Живопись предназначена для любования — или хотя бы для сосуществования с ней.
Вы сейчас художник больше московский или заграничный? Имею в виду не период пандемии, а в целом.
Даже не ожидал, но оказалось, что очень важна культура, в которой ты вырос, и язык, на котором говоришь. Несмотря на итальянские корни нашей семьи, я себя чувствую абсолютно русским человеком. Хотя работал подолгу и во Франции, и в Испании, и в Швейцарии. Были у меня романтические идеи второго дома за рубежом. Но как-то не можешь там расслабиться до конца, себя почувствовать собой. Выяснилось, что в России я себя чувствую намного более полноценно.
Галерея «Е.К.АртБюро»
«Лаврентий Бруни. Остановка»
12 сентября — 17 октября
