Еще один шанс восхититься Врубелем, теперь в Петербурге — The Art Newspaper Russia
По сути, все, что создавал Врубель, — это о нем самом. В ранней, неоконченной картине «Гамлет и Офелия» для художника нет заветного шекспировского вопроса. Конечно, быть! «Богатырь» — это Врубель в образе Ильи Муромца, мощный былинный герой, который прокладывает новые пути в искусстве. На картине «Утро» показан юноша, которого будит серафим. Сходство героя с будущими изображениями Демона очевидно. Возможно, это душа художника.
«Портрет Саввы Мамонтова» мрачен, как предчувствие драматической судьбы главного русского мецената эпохи первоначального накопления капитала. Мамонтов помог Врубелю в первые годы жизни в Москве, сделал его главным сценографом в своей частной опере. Но интуиция художника не обманывает.
Самый скромный по размерам зал выставки подобен вспышке — картины «Демон сидящий», «Сирень», «Летящий демон», «Пророк». Мандельштам сказал про глубокий обморок сирени в отношении другого классика. Применимо и к Врубелю. «Пророк» заставляет вспомнить одноименное стихотворение Пушкина. Художник не собирался палитрой жечь сердца людей. Но очень хорошо знал себе цену. О чем говорят расположенные здесь же блестящие рисунки к лермонтовской поэме «Демон». Хрестоматийный «Тамара и Демон» («Я дам тебе все, все земное — / Люби меня!») сопровождается редким «Скачущим всадником» («Несется конь быстрее лани»), который не вошел в издание сочинений Лермонтова, вышедшее к 50-летию со дня его смерти. В поэме конь привозит Тамаре мертвого жениха — у Врубеля еще живой наездник слился с телом животного.
