Ладно ль за морем иль худо? — The Art Newspaper Russia
Точную дату назвать затруднительно, юбилей не отметишь, но примерно полвека назад в СССР начали слегка откручивать гайки на предмет выезда из страны — в одну сторону. Исподволь стартовал процесс, получивший название третьей волны эмиграции, или, иначе, «еврейской»: подавляющее большинство тех, кто твердо решил оказаться за железным занавесом, оформляло израильскую визу. Хотя до Земли обетованной добирались далеко не все: транзитный пункт в Вене для многих становился еще и поворотным, как правило в направлении Запада.
Покинуть страну победившего социализма стремились люди самых разных профессий, и художники не в последнюю очередь. Некоторые из них рассказывают о тогдашних своих обстоятельствах на страницах сборника «Русские художники за рубежом. 1970–2010-е годы», выпущенного издательством «БуксМАрт». Увесистый том содержит около 80 интервью (от Эрнста Неизвестного и Оскара Рабина до едва ли не дебютантов), вернее, монологов, поскольку типовые вопросы изъяты для облегчения подачи. Почти во всех случаях с избранными героями беседовала искусствовед Зинаида Стародубцева, она же стала автором-составителем книги. Составительской работы тут набралось изрядно: помимо расшифровок прямой речи, в издании фигурируют письменные мемуары, аналитические обзоры, монографические статьи, не говоря уже про научно-справочный аппарат. Впрочем, и делался сборник не в одночасье: темой художественной эмиграции Стародубцева занимается больше десяти лет, начав в пору расцвета Государственного центра современного искусства. В 2010 году именно ГЦСИ выпустил ее сборник «Русское арт-зарубежье. Вторая половина XX — начало XXI века», который задним числом можно расценить как пилотный выпуск большого проекта.
Формат нынешнего исследования подразумевает фундаментальность, а в таких случаях рецензенту положено подыскать какие-нибудь аналоги для сравнения. Хотя они сами приходят на ум, да и автор-составитель в предисловии о них упоминает. Речь идет, во-первых, о многолетнем труде питерских историков-архивистов Олега Лейкинда и Дмитрия Северюхина, начинавших еще с самиздата в 1980-х и доведших свое исследование до двухтомника 2019 года «Художники русского зарубежья. Первая и вторая волна эмиграции». Вся эта работа велась в жанре биографического справочника, то есть кропотливое собирание фактов вполне осознанно не перетекало в область оценок и обобщений.
Иной подход выбрал московский искусствовед Андрей Толстой (1956–2016), который в объемном труде «Художники русской эмиграции» взялся описать и систематизировать изучаемый феномен. Эта книга 2005 года признана эталонной, ее охотно переиздают и поныне. Она окрашена авторскими интонациями и выстроена на тех ракурсах, которые Андрей Толстой считал наиболее интересными или значительными. Подобного личностного начала, включающего разнообразие приемов и смену оптики, в исследовании Стародубцевой почти нет. Как нет в нем и энциклопедической беспристрастности и всеохватности, которые свойственны справочнику Лейкинда и Северюхина. Перед нами, скорее, коллаж, смонтированный из разнофактурных материалов.
В любом случае те два труда лишь остаточно, на излете, выходят за хронологический рубеж 1970-х, с которого начинается книга Стародубцевой. В ней рассмотрены уже следующие волны эмиграции: третья, упомянутая «еврейская», и четвертая, перестроечно-постсоветская. Понятие пятой волны терминологически у нас вроде не закрепилось, хотя очевидно, что юноши и девушки, поступившие учиться в 2000-х, предположим, в Колледж Сент-Мартинс в Лондоне, — это люди совсем другого поколения и с иными мотивациями, нежели художники из прежних времен. Однако все они уместились под общей обложкой.
География обозначена в книге предельно отчетливо: пять стран и шесть городов — Берлин, Иерусалим и Тель-Авив, Лондон, Нью-Йорк, Париж. Выбор представляется разумным. Объять необъятное вряд ли возможно, так что имело смысл сосредоточиться на «очагах». Среди художников, покинувших СССР или РФ в заявленный период, мало кто избежал встречи хотя бы с одним городом из перечня. Во всех этих случаях уместно говорить о русскоязычной среде, диаспоре, национальном культурном контексте. Хотя различия велики — были и остаются. Поскольку книга призвана служить «панорамным обзором», каждую главу о следующем городе начинают тексты аналитического свойства. И это, пожалуй, наиболее уязвимые фрагменты сборника. Как минимум стилистически уязвимые: статьи написаны очень по-разному, нет единого метода.
Читателю почти инстинктивно хочется вместо субъективных заметок (хотя и ценных документально: среди авторов есть важные для изучаемого предмета фигуры, скажем Юлиана Бардолим, Игорь Голомшток, Гидон Офрат, Роман Табакман) увидеть все же полновесный обзор. Пусть всего один на отдельно взятый город, но внятный, структурированный, с продуманным соотношением между деталями и выводами. Но такая задача составителем сборника, похоже, не ставилась, что вызывает сожаление: разрозненная фактология не встретилась с режиссурой. Возможно, пока не встретилась — в нынешнем издании.
И тут особую ценность, даже самоценность, приобретают те самые интервью-монологи. Они, конечно, разные по настроению и содержанию, но стилевого единства вообще-то и не требуют. Многоголосие лишь подчеркивает, насколько не похожи друг на друга люди, которых иногда, даже и в этой книге, называют «внутренне советскими». Если и была в них пресловутая советскость, то проявлялась она за рубежом неодинаково — и психологические моменты здесь не менее интересны, чем сведения о выставках, продажах или грантах.
Монологи уже покойных художников вроде Леонида Сокова или Владимира Янкилевского (в нескольких случаях взамен прямой речи даны воспоминания об умерших, что справедливо по сути, но порождает эклектику формы) чередуются с мемуарами живых классиков (Михаил Гробман, Виталий Комар, Александр Косолапов, Игорь Шелковский) и успешных представителей среднего поколения (Ирина Вальдрон, Вадим Захаров, Валерий Кошляков, Николай Овчинников). Фигурируют и те, чей статус не столь очевиден — или еще не дорос до звездного, — тоже вариант, особенно применительно к новым поколениям (навскидку упомянем хотя бы лондонских выпускников Даниила Брагина и Асю Лукину). Суммарный список чрезвычайно пестр, в нем немало репатриантов, кстати. Выбор героев может кому-то показаться небеспристрастным, но нельзя сказать, что он не репрезентативен. И уж точно этот набор интервью оправдывает саму работу над сборником и его выход в свет.
